Неточные совпадения
— Дидя, а иллюзии? Ведь в жизни иллюзия — все… Отними ее — и ничего не
останется. Жизнь в том и заключается, что постепенно падает эта способность к иллюзии, падает светлая молодая вера в
принцев и принцесс, понижается вообще самый appetitus vitae… Это — печальное достояние нас, стариков, и мне прямо больно слышать это от тебя. Ты начинаешь с того, чем обыкновенно кончают.
Поэтому ныне мы уже не гарцуем, выгнув шеи, по курзалам, как заколдованные
принцы, у которых, несмотря на анекдоты, руки все-таки полны козырей, но бродим понуро, как люди, понимающие, что у них в игре
остались только двойки.
А восточные римляне по-прежнему
останутся при своих занятиях, и, по-прежнему, Баттенбергский
принц мужей обратит в рабство, а жен и дев уведет в плен.
На Фоминой, когда мы уже собирались ехать, все было уложено, и муж, делавший уже покупки подарков, вещей, цветов для деревенской жизни, был в особенно нежном и веселом расположении духа, кузина неожиданно приехала к нам и стала просить
остаться до субботы, с тем чтоб ехать на раут к графине Р. Она говорила, что графиня Р. очень звала меня, что бывший тогда в Петербурге
принц М. еще с прошлого бала желал познакомиться со мной, только для этого и ехал на раут и говорил, что я самая хорошенькая женщина в России.
— Нет, — сказал он, — королем мне не быть. Я
останусь солдатом, чтобы отдать всю мою жизнь на служение королевичу Дуль-Дулю. Как служил его отцу, так стану и ему служить. Воспитаю, как умею,
принца, научу его быть таким же смелым, умным и добрым, каким был покойный король…
До двадцатых чисел июля я еще
оставался в Киссинге-не, а потом поехал сначала в Мюнхен, куда главнокомандующий одной из прусских армий — наследный
принц Фридрих — должен был явиться, чтобы стать во главе южной армии.
Все занятые в главной пьесе ушли.
Остались только я и Витя Толин, играющий сегодня в водевиле. Говорим о том, какие у нас были лица, когда появился Громов. Это все вышло так неожиданно, что бедные музыканты и певцы совсем позабыли про ужин. Смотрим друг на друга и беззвучно хохочем. Глядя на нас, смеется и маленький
принц. Появляется Матреша и с испуганным лицом шепчет...
Больница в нескольких верстах отсюда, и… там лечат только чернорабочих. Я знаю это, знаю, что там не место моему
принцу, и знаю, что там не разрешат мне
остаться и ухаживать за ним… А без меня он умрет, погибнет.
Я
остаюсь с маленьким
принцем и Матрешей и думаю о том, как сегодня пойдет для меня и Вити водевиль «Под душистою веткой сирени», где мы будем изображать гимназиста и гимназистку. Будем играть без суфлерской будки, или с «похороненной суфлерской будкой», как это принято говорить на театральном языке.
Маленький
принц уже выходит с сад, худенький, коротко остриженный и такой бледненький после болезни. И — о счастье! — следов оспы не
осталось у него на лице. Только на голове да кое-где на теле
остались глубокие рябинки.
«Если не примут на Образцовую, надо забирать маленького
принца и Матрешу и ехать кочевать по провинции… Провинциальная актриса с семьей — ах, как это тяжело. Если бы еще рыцарь Трумвиль и тоненькая Брундегильда были богаты… Но, увы! Нам едва хватает на жизнь. Значит, необходимо
остаться здесь, иными словами, сыграть так, чтобы вакансия на Образцовую сцену
осталась за мной».
Принц де Линь
остался недовольным скрытностью и ответом Потемкина.
Наполеон перед отъездом обласкал
принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и
принцев, которыми он был недоволен, одарил своими собственными, т. е. взятыми у других королей жемчугами и бриллиантами императрицу Австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию-Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она — эта Мария-Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже
оставалась другая супруга — казалось не в силах была перенести.